Сейчас никого не удивишь пестрой картиной доморощенного бандитизма. Все есть и на любой вкус: для обывателя - телепередачи, для профессионального обучения - фильмы, для наглядности - шикарная жизнь братвы и их ставленников у власти, возле лакомых кусков раскромсанной экономики. Такая беззаботная жизнь, которая зачастую с первого раза заманивает в бандитские ряды молодежь, совращая от честного труда, за что сегодняшняя власть платит копейки, обдирая народ, за его счет шикуя. Для обыденной жизни - орды люмпенов, которым жизнь другого - копейка, которые на всем протяжении матушки России «дербанят» квартиры и дома, устраивают рейды на коллективные сады, потрошат сарайки и гаражи, домушничают и карманят. Что говорить, что дорожный разбой вернулся из забытого прошлого.
Нечасто какой читатель помнит те времена, когда среди ее лучших людей искали «врагов народа» (правда, тоже действовали по варнацким правилам - хватали по доносам, являлись ночью), так вот эти «специалисты» по жандармской части в серьезных делах обмишуривались.
Помнит, может, кто два послевоенных случая, что случилось в поселке Бисертский завод.
Сначала приключилась таинственная история с директором «номерного» завода Тенегиным. Он по причине слабости ног имел выезд: утром ли, на обед, вечером после работы до дому добирался на заводской подводе, то есть не слишком емкий был на своих нижних конечностях.
В тот злополучный день он ждал какого-то неотложного разговора с министерством, поэтому в обеденный перерыв народ рабочий и служащий разошелся, кто по домам, кто в заводскую столовую, а директор остался дожидаться звонка из Москвы на рабочем месте. Надо сказать, что порядки на заводе были строгие: по сути была двойная пропускная система - одна на вахте, на проходной, а другая внутри территории, к которой относилась и контора предприятия. Вот раздается звонок из столицы на телефоне директора, а его в этот момент на месте не оказалось. Давай искать его по кабинетам, по территории, по цехам - испарился директор бесследно: на вахтах охрана его не видела, чтобы он вышел за пределы завода, все утверждали, что в последний раз видели его на служебном месте. На другой день нашли его бездыханным за территорией завода, в caраях, где сушили кирпич-сырец. К расследованию подключились «органы», прокуратура, проводили неоднократный опрос всех служащих, охраны, словом, искали малейшую зацепку, но все старания были напрасны, так и осталось загадкой, кто и зачем организовал это смертоубийство. Была версия по женской части: дескать, в этом деле замешана «левая» подруга, которая и выманила Тенегина в тот caрай (эта догадка нормальному человеку в голову не придет: человек совершенно слабый на ноги и гулевый при живой жене). Особо приставали к семье В., сыновья которого, будто бы грозились отквитаться за честь поруганной сестры. Однако алиби этих самых братьев было железное.
Стоит напомнить, что в те годы поселок Бисерть был районным центром, поэтому были в поселке все соответствующие району учреждения. Уголовным розыском, например, ведал Окулов в чине старшего лейтенанта. Так вот случай с этим милицейским чином - тема второго сюжета. По каким-то делам этот самый Окулов ездил в область, в свое серьезное учреждение. Тогда уже ходил памятный всем пригородный Свердловск-Красноуфимск. Посельчане видели оперуполномоченного и в вагоне, и сходящим с поезда. Его должна была встретить служебная машина, известный всем «воронок», но по какой-то причине автомобиль к пригородному не приехал. Пришлось идти пешком, а это надо дошагать до пруда, а затем по известной тропинке через пруд (дело было зимой) до районных учреждений. И что ты думаешь, на этом промежутке исчез начальник «уголовки». Будто бы слышали какой-то крик на заводском пруду. А обнаружили этого самого Окулова в Свердловске (на «Плотнике») убитым, и что странно, при нем были и личное оружие, и документы, и железнодорожный билет. По этому случаю приезжала бригада из МУРа, копались они долго, но результаты были нулевые. Так и осталось загадкой, кто и как умудрился устроить такие смелые душегубства.
Подробнее: Разбойничьи рассказыБыль с присказками
ЕЩЕ летом 1910-го года прошел слух, что по нашим местам пройдет железная дорога: мол, начнется от Волги, от Казани неблизкой и выйдет к Екатеринбургу. А тамошние уже знали, что такое паровозы-поезда, могли покатить и в губернскую Пермь, в заводской Тасил, на сибирскую «железку» - в Челябу.
Слух слухом, а зимой 13-го застучали топоры по лесам и перелескам: где прошли инженерные изыскатели с нивелирами и шестами, набили колышков, разбили трассу, - там расчистили место для линии Казанбургской. Позже узнали - спешил фон Мекк (председатель акционерного общества Московско-Казанской железной дорога - прим. авт.): не один он хотел ухватить эту стройку, да вышло по нему; знал, видимо, не только дело, но и имел капиталец солидный, и дорожка к нужным людям была гладко проторена.
А весной 14-го не успел народ окрестный отсеяться, прошли по нашим селам-деревням языкастые господа, собирали сход, ошарашивали вестью неслыханной. Так и говорили: «Айда, народ мастеровой на нашу стройку, пойдут через ваш седой Урал поезда, за три года мы должны одолеть это дело, не зевайте, а то опоздаете». После схода отходили от народа подалее, отводили с собой старосту, писаря, попа, урядника, потчевали их задарма, поили чертовским зельем, сворачивали на свою сторону. В те времена далекие лежебок было мало, милостыню подавали хворым и одиноким, а так народ был крепкий, к труду с детства приученный, семьи были большие, безлошадных во всей волости набиралось с грехом пополам с дюжину, по этим обстоятельствам можно было и не агитировать, народ и так повалил на запись к десятникам и бригадирам. А там как приглянешься, не всем досталось место в их артелях. Почитай, со всех ближайших волостей набрался народ: были тут из Богородской, Алтыновской сторон, подрядились Саранинские, Криулинские, Банновские, с Алмаза и Рябкова, даже с куединских земель. Наехали инженеры-начальники в окружении артельных старост.
О чинах последних скажу особо - этот народец был особый, как правило, с опытом, бывали они на других стройках таких, были грамотны, разбирались в схемах-чертежах, знали счет деньгам, умели подойти к человеку, где словом ласковым, где твердым внушением. Так и говорили о них - «артельный», а артель-то набиралась человек двести. Несколько таких артелей на нашем седьмом участке (запомнил крепко - седьмой) были заняты на земляном полотне, были артели мостостроителей, артели плотников, которые на будущих станциях строили вокзалы, квартиры жилые для станционовских начальников, а позже появились тоннельные артели.
Так вот, почитай, как зазеленела трава, распустились листья в памятном, недобрым словом помянутом 14-м году, ожила линия Казань-Екатеринбург, с первого дня дружно пошла работа: росло земляное полотно, срезалась где земля, где наращивалась, двигались туда-сюда сотни подвод, ржали лошади, мелькали лопаты, в тяжелых грунтах в ход шли кайло, клин, кувалды, лом, стоял неугомонный людской шум. Работать приходилось в летние месяцы по двенадцать часов.
Подробнее: Три дня простоя«Базары - торговля на открытом месте, место для купли и продажи особо необходимых товаров.
Из словаря В. И. Даля
В конце 19-го века в обозначении торговых мероприятий появляется термин «торжки» - это нечто среднее между ярмаркой и базаром; обычно эти «торжки» при благоприятной обстановке после ходатайств и других крючкотворных дел становились ярмарками.
Базары и «торжки» по сравнению с ярмарками находились в менее выгодном положении:
- они были, как правило, однодневными;
- они охватывали население ближайших населенных пунктов;
- цены поэтому на них были выше ярмарочных;
- однако эти обстоятельства не принижали необходимость базарных дней; правление уездной управы ежегодно рассматривает вопросы об открытии базаров в ближайших и дальних волостях; в большинстве случаев ходатайства решаются положительно; на открытие базаров претендуют не только волостные центры, но и сельские общины процветающих деревень – Русского Кургата, Рыбино и др.
На момент, проведения подворной переписи 1888-91 г.г., в которой принимал участие известный общественный деятель уезда Н. Л. Скалозубов, базары и «торжки» проводились в таком порядке:
Подробнее: "Базары и торжки" Красноуфимского уездаСтарообрядчество возникло в результате раскола в русском православии и отказа принять церковные реформы, проведенные патриархом Никоном (в миру Никита Минов, 1605-1681 г.г.) во второй половине 17-го века (1654 г.). Суть этих разногласий сводилась главным образом к обрядовой стороне: все многочисленные старообрядческие течения признают единственно правильными следующие моменты:
1. богослужение только по старопечатным книгам;
2. поклонение только иконам «старого письма»;
3. признание только8-конечного креста;
4. сохранение 2-перстного крестного знамения;
5. служение на 7-ми просфорах;
6. хождение вокруг аналоя и церкви «посолонь» (по солнцу);
7. сугубую, т.е. 2-кратную аллилую;
8. написание «Исус».
Причиной дальнейшего дробления старообрядчества было - «склонность народной массы к расколу была обратно пропорциональна ее вере в возможность успехом собственными силами победить царящее зло, и что, таким образом, раскол с особенным успехом распространялся после выпавших на ее долю крупных поражений» (Г.В.Плеханов).
Старообрядчество делится на поповщину и беспоповщину, последняя делится на 4 толка:
1. беглопоповский (с конца 17-го века);
2. поморский (с 1965 г.);
3. спасовский (с конца 17-го века в керженских лесах);
4. филипповский (из поморского толка в 1737 году).
Подробнее: Кто они - местные старообрядцы"Берегись козла спереди, лошади сзади, а человека отовсюду".
"Забылось вот это - то ли в 35-ом, то ли в 36-ом был вот этот случай. На 1497 километре энта история приключилась, а место это между станциями "Ключевая" и "Кленовская". Люди постарше помнят минувшие времена, когда "железка" была довольно людная, особенно на перегонах: сколько жило в казармах одних только путейских работников - обходчиков, бригадиров, дорожных мастеров. Обычно жилым помещением были казармы, рассчитанные на несколько семей (как правило, на четыре). Хлопотно и дружно жили, да и не без прибавки - в семьях-то ребятни было не менее пяти, - то ли природные факторы на то влияли, то ли правила такие были, трудно сказать, но рожали справно и по-старомодному, понимай, в стационарных условиях: редко фельдшерица успевала к такому ответственному семейному мероприятию. Чуть не забыл сказать: казармы эти по обыкновению называли по фамилии бригадира пути. Так поблизости, в соседних околотках и пикетах, были казармы "Шишоринский", "Мешковский". Тутока, в одной из казарм, было сложное помещение, которое называли "ремонтная". На этом же околотке дорожным мастером был Копылов Василий Павлович. Человек он был не только знаток путейского хозяйства, но и не робкого десятка. К слову сказать, места кругом были безлюдные. Бывалочи, пройдёт поезд - товарняк ли, рабочий, редкий пассажирский - нарушая окрестности гудком протяжным, перестуком колёсным. Зверья было поту и эту сторону линии полно - зайцев, тетеревов, рябчиков. Лоси выходили на путь, - это у них считалось обычным занятием: лизали соль на насти железнодорожной, принимали положенную им процедуру. Обычно дорожного мастера сопровождал бригадир, но Василий Павлович игнорировал такое сопровождение. В тот памятный день дорожный мастер должен был привезти очередную получку, бригада об этом знала, что к обеду в ремонтной они (числом около девяти человек) распишутся в ведомости. К положенному времени путейцы вместе с бригадиром подкатили на "Беде" к околоточным казармам. Была такая самоходная тележка наручном приводе (один человек справлялся), было у неё техническое наименование, но в обиходе прозвали "Бедой", - это, скорее всего, потому что на ровных местах, на спусках она шла без усилий, но на подъёмчиках приходилось упираться, попотеть. Вот бригада подкатила, сняла с путей "Беду" эту и - в ремонтную, а там - никого. Обычно и не занятый на путях народ тут же занимался каждый своим делом - женщины кашеварили, стирали, ягодничали поблизости, ребятня неугомонная путалась под ногами, а тут никого. Давай по квартирам обходить. А там тоже пусто. Что это - слышны голоса из подпола, к тому же они надёжно подперты: поставлены палки, жердины, да так надёжно, что не выйдешь, - подперты к потолку. Понятное дело вызволили невольных пленников, давай спрашивать: "Где "Копыл" (за глаза так называли своего дорожного мастера)? В чём дело?" Так перепуганные жильцы рассказали следующее: неожиданно по единственной дорожке, ведущей к Сибирскому тракту, появились с гиком верховые, также допытывались о дорожном мастере, после всех загнали в подпол и - исчезли. Так вели разговоры с домочадцами - появился и дорожный мастер. Он тоже был в волнительном положении. С его слов выходило так: сошёл он с товарняка, который его подбросил до Красноуфимска, пошёл по обыкновению в ремонтную. По какой-то причине (по-человечески понятной) пошёл не в известное место, а в стайку (ведь на околотках живности держали всякой) - и в этот момент и появились неожиданные разбойники на конях. Имея при себе изрядную сумму деньжат, он сразу почувствовал неладное и давай искать укромное место в стайке. Стояла там колодка на чураках, так он при своём неплохом телосложении забился под неё и лежал там, ни жив, ни мёртв. Разбойники же не сразу ушли с территории околотка - бегали по двору, шарили по постройкам, да как-то обошлось. По всему выходило, что знали эти "варнаки", когда приедет с получкой дорожный мастер, всё точно рассчитали, знали откуда-то заранее. К счастью, Василий Павлович оказался везучим. А разбойники те адресов своих не оставили. Советую читателям найти то место на линии железнодорожной, прикинуть, откуда могли объявиться варнаки, неистребимые аж в суровые 30-е годы".
Автор уведомляет, что сюжет для рассказа предоставил известный ветеран войны и труда, старожил тех мест - П.Л. Гребнев.
Валерий Ганькин
// Городок. – 2010. – 23 июля (№30). – С. 19
