Не часто в когорте биографов Мамина-Сибиряка называется имя Константина Васильевича Боголюбова (1897—1975) — литературного критика, писателя, преподавателя факультета журналистики Уральского государственного университета имени А.М.Горького. В 1939 году в Свердловском облгосиздате вышла его книга «Певец Урала» — биография Д.Н.Мамина-Сибиряка, написанная «в беллетристической форме».

Первопроходцу всегда нелегко... Подспорьем послужили материалы Сергея Аристарховича Удинцева, брат которого, Дмитрий Аристархович, был мужем Елизаветы Наркисовны Маминой. И статья «Справки и воспоминания к Петербургскому периоду жизни Д.Н. Мамина-Сибиряка» Бориса Дмитриевича Удинцева — племянника писателя, сына Елизаветы Наркисовны.

С последним у Боголюбова сложились творческие отношения. В письме из Москвы от 30 января 1969 года Борис Дмитриевич сообщал Константину Васильевичу: «Насчет публицистичности» творчества Мамина-Сибиряка и мне хочется дать максимум возможного, но оно далеко неодинаково. Писал он очень наособицу, к школам и партиям литературным не примыкал. Был типичный «беспартийный» демократ...».

Ранее же, в 1936 году, К.В.Боголюбова и А.С.Ладейщикова «крепко пожурил» Павел Петрович Бажов «за неудачные статьи о Мамине-Сибиряке»: «Вы всё на социологию напираете — народник или не народник. А ведь Мамин-то художник, да еще какой. Вот о художнике-то и надо говорить...»

Константин Васильевич показал читателям путь Мамина-Сибиряка от сына заводского священника, до известного писателя. «Певец Урала» изведал издевательства в Екатеринбургском духовном училище, после которого ему был путь в Пермскую духовную семинарию. Учась в Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге, Дмитрий Мамин «стал газетным репортером», а на гонорар от романа «Приваловские миллионы» он «купил дом на Соборной улице», где ныне музей его имени. Именины 1896 года получились у Мамина-Сибиряка праздничными — вышла в свет книжка «Аленушкины сказки». А еще далее в книге Боголюбова — главы «Тяжелый недуг» и «Последние дни», где и строка: «Рядом с могилой Гончарова выросла новая могила — Мамина-Сибиряка».

Критики не обошли стороной труд Боголюбова. В «Уральском современнике» в 1951 году заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы УрГУ И.А.Дергачев опубликовал статью «Книга о красоте и силе писателя». В ней он сказал, что «совершенно правильно автор уделяет большое место годам жизни Мамина-Сибиряка на Урале «это — годы первых литературных успехов» писателя. И его жизнь здесь — «это не простое собирание материалов, а глубокое понимание уральской «злобы дня», коренных вопросов жизни края и народа». Дергачев также отметил: «В книге, помимо воли автора, мы встречаемся с упрощенным пониманием творчества, как фотографического воспроизведения действительности. Увлеченный показом отдельных явлений жизни, Константин Боголюбов подбирает их в произведениях писателя, переносит в повесть в качестве фактов действительности и, естественно, не может показать различие между ними и фактами литературы».

И еще: «Неточности в языке, использование готовых трафаретных формул приводят иной раз и к искажению облика писателя и к отступлению автора от собственного правильного представления о нем. Когда Константин Боголюбов пишет: «Образ несчастного, изглоданного жизнью бурлака казался Мите образом всей трудовой России», он не замечал, что этот образ не соответствует тому, который нарисовал Мамин в «Бойцах». Да, несчастный, изглоданный жизнью, но он сила, человек большой души, трудовой талантливости, острого ума — таким рисуется бурлак Савоська в «Бойцах». Здесь подчинение штампу, приводит к отступлению от жизненной правды».

В альманахе «Урал» в 1957 году был напечатан материал кандидата филологических наук В.Кускова «Писатель, критик, педагог», приуроченный к 60-летию со дня рождения Константина Васильевича Боголюбова. В ней замечено, что «все же Боголюбову не всегда удается рельефно и художественно полноценно передать эпоху в тесном единстве с личностью героя». И еще: «Среди работ К.В.Боголюбова, посвященных Мамину-Сибиряку, следует особо выделить его работу «Вопросы творческой истории романа «Триконца». На основании изучения архивного материала раскрывается эволюция творческого замысла одного из крупнейших произведений Мамина-Сибиряка. Сделана первая попытка проникнуть в тайны творческой лаборатории писателя, прослеживается эволюция образов романа, раскрывается его историческая основа».

Еще в 1934 году в Свердловском Гослестехиздате вышел «Критико-библиографический очерк «Три конца» Константина Васильевича Боголюбова. Второго же июня 1941-го в Свердловском государственном коммунистическом институте журналистики (КИЖе) было подготовлено отношение заведующему Свердловским Гособлархивом, в котором говорилось о содействии «преподавателю института тов. Боголюбову К.В. в работе над архивным материалом, необходимым для научного исследования по теме «Творческая история романа «Три конца». Но планам помешала Великая Отечественная война. В марте сорок третьего Боголюбов был мобилизован и служил рядовым 384 запасного стрелкового полка, а затем литературным сотрудником газеты Уральского военного округа «Красный боец». В июле победного года он вернулся в свое учебное заведение, ставшее факультетом журналистики Уральского государственного университета имени А.М.Горького. Только в 1950 году Свердловский литературный музей имени Д.Н.Мамина-Сибиряка выпустил его «Вопросы творческой истории романа «Три конца». В них Боголюбов отметил что «Мамин-Сибиряк шел своим путем, не примыкая ни к народникам, ни к марксистам» и «Три конца» явились еще одним свидетельством своеобразия творческого лица писателя». Константин Васильевич, на основе изысканий, повествовал, что в этом романе показана «широкая картина горнозаводского быта, от переломного этапа реформы 1861 года до времени пореформенного разорения и экономической депрессии 80-х годов». Он утверждал, что «по широте социального фона это произведение занимает первое место в творчестве Мамина-Сибиряка» и продолжал, что «это не только узловое произведение Мамина-Сибиряка об Урале», а «в нем развитие народной темы писателем нашло наиболее полное воплощение». Исследователь отмечал, что основные этапы работы Мамина над романом прослеживаются по его письмам к редактору «Русской мысли» В.А.Гольцеву. Одиннадцатого марта 1888 года Дмитрий Наркисович писал: «Осенью было начал «агромаднеющий» роман из горнозаводского быта, но засел на второй части — очень уж велик выходит... Дело вот в чем: завод, где я родился и вырос, в этнографическом отношении представляет замечательную картину — половину составляют раскольники-аборигены, одну четверть — Черниговские хохлы и последнюю четверть — туляки. При крепостном праве они не могли слиться, а на воле это слияние произошло само собой».

О данном Боголюбов сказал и в повести «Певец Урала» в главе «Родной Висим», где «жили обособленно, каждый конец — своим обычаем».

Константин Васильевич подчеркивал, что «такие произведения, как повесть «Сестры», цикл очерков «От Урала до Москвы», роман «Горное гнездо» можно рассматривать как идейно-тематические подступы к «Трем концам». Повесть «Сестры» была впервые напечатана с комментариями Боголюбова в третьем номере альманаха «Уральский современник» за 1952 год.

Роман Д.Н.Мамина-Сибиряка «Три конца» первоначально пришел к читателям в 1890 году в «Русской мысли». Константин Васильевич сравнил рукопись писателя и печатный текст романа, отметив, что произошли сокращения — уменьшено было количество действующих лиц, не прописаны отношения Катри с Мухиным...

На первых его страницах управляющий «Мурмосского заводского округа» Лука Назарыч осматривал работающий Ключевской завод, с плотины которого он «долго смотрел на расцвеченные яркими огнями корпуса, на пылавшую домну». Но он уже знал о предстоящих переменах и по его лицу «катились рабьи крепостные слезы» и он повторял, что «не нужно... ничего не нужно...» был прочитан Манифест об освобождении, и: «Великая и единственная минута во всей русской истории свершилась... Освобожденный народ стоял на коленях. Многие плакали навзрыд...»

На последних же страницах говорилось, что «заводы остановились» и «половина изб стояла с заколоченными окнами», где «не было жизни, не было движения, не было трудового шума...»

И все же Дмитрий Наркисович «любил свой суровый край и его тружеников большой и крепкой любовью» и, самое главное, верил в возрождение Уральских заводов после такого разорения.

Помимо названных трудов, К.В.Боголюбов опубликовал и более двух десятков статей о Мамине-Сибиряке, которые «ставили... ряд важных серьезных проблем».

В мае 1940 года на заседании Совета КИЖа слушалось «Заявление тов. Боголюбова К.В. о ходатайстве перед ВК ВШ о присвоении ему звания доцента». В ходе обсуждения было отмечено, что он «является высококлассным преподавателем» и «имеет труды научно-исследовательские и библиографического характера, как-то: книга «Певец Урала»... «Критико-библиографический очерк «Три конца». В этом же году Константин Васильевич представил свой доклад на научной конференции по творчеству Д.Н.Мамина-Сибиряка, подготовленную Свердловским отделением Союза писателей и филфаком УрГУ. Ранее, в 1936-м, Боголюбов, совместно с литературоведом А.С.Ладейщиковым, принял участие в издании первого послереволюционного собрания сочинений Мамина-Сибиряка в пяти томах. Он был членом Ученого Совета литературного музея имени Д.Н.Мамина-Сибиряка, после П.П.Бажова стал его председателем (1951-1956 годы).

В повести «Певец Урала» автор в главе «Пути и росстани» подметил, что Мамин-Сибиряк в одной из поездок по Уралу, проехал и по селу Вильгорт, что недалеко от Чердыни. В нем позднее прошло детство Константина Васильевича. И.А.Дергачев, в предисловии к книге Боголюбова «Зарницы», писал, что «историей был пропитан воздух чердынского края, ставшего настоящей родиной Константина Васильевича Боголюбова» и продолжил: «...Были здесь и следы «московского одоления», и припоминания, как был сослан Борисом Годуновым в Ныроб Михаил Романов, попавший в опалу, и в церкви хранились кандалы, которыми был он «отягчен» в «узилище».

Мамин-Сибиряк посетил Чердынский край в 1888 году перед написанием путевых очерков «Старая Пермь», в которых, по узнанному, досказал, что некий «Коновалов, когда был судьей, то сделал копию с железных цепей, в которые был закован Михаил Никитич Романов, когда сослали его в Ныроб». И продолжил: «Цепи эти хранились в ныробской церкви. Теперь выходит так, что будто бы Коновалов увез настоящие цепи, а копию оставил в ныробской церкви. Один из его наследников продал потом эти цепи заводчику Голубцову, как настоящие, но опять, говорят, что настоящие-то оставил у себя, а продал Голубцову вторую копию. Насколько все это верно, не умею сказать, а продаю, за что купил».

Владимир Владимирович Голубцов (1856 — 1892), — пятый владелец Александровского дворянского помещичьего имения близ Красноуфимска. Здесь-то, в селе Александровском 23 августа 1897 года в семье священника и родился Константин Васильевич Боголюбов. При его крещении «восприемником» — крестным отцом стал сын названного Голубцова, тоже — Владимир Владимирович (1888—1932), написавший позднее брошюру «Оковы боярина Михаила Никитича Романова».

Извилисты пути Клио... Изыскания по истории рода Голубцовых привели меня к изучению жизненного и творческого пути автора ряда исторических повестей и члена когорты биографов Д.Н.Мамина-Сибиряка.

За помощь в данном изыскании я благодарю Главномого хранителя фонда Объединенного музея писателей Урала Елену Константиновну Полевичек и заведующую музеем истории УрГУ Валерию Анатольевну Мазур.

Александр ТРОФИМОВ, член Общества уральских краеведов, рабочий поселок Ачит.

Трофимов А. В когорте биографов Мамина-Сибиряка // Веси. – 2006. - № 9. – С. 40-42.

• Назад
• Вперёд