Эту птичку нет нужды описывать. Её все знают и любят. Но вряд ли кто скажет, что есть что-то об­щее между словами скворец и... сковорода. А они созвучны и родственны по происхождению. В толковом словаре В. Даля эти слова стоят в одном ряду (гнезде) со словами «сквара», «скварки» (шкварки, вытопки), «скварчитъ» — то есть шипеть, как жаре­ное на горячей сковороде.

В песне скворца, и правда, много потрескивания, прищелкивания (клювом), пришептывания, подобие причмокивания. Кажется, он помогает себе петь всем телом, особенно крылья­ми. Он и впрямь скварчит, как яичница на горячей сковороде. Трудно в наших краях найти дру­гую птицу, которую мож­но было бы назвать сквор­цом. Да и в этих краях среди наших пернатых у скворца обыкновенного нет близких родственников: они все живут на юге.

Какой-то шутник на­звал скворца мастером жанра музыкальной пародии, подчеркнув этим его поразительную склон­ность к передразниванию. Чего только не услышишь от него: скрип несмазанной двери, мяуканье кошки, кудахтанье курицы, голо­са других птиц и многое другое (иногда непонятное нам, услышанное им в теплых странах).

Идешь, бывало, по де­ревенской улице и вдруг слышишь озорной мальчишечий свист. Оглянешься. А это он — скворец-про­казник! Сам я не слышал, но рассказывают, что ино­гда скворец вплетает в свою песню даже отрывки из популярных мелодий. Выкармливание птен­цов у скворцов продолжа­ется 3 недели. Это очень трудное для родителей время, может быть бо­лее трудное, чем перелет из теплых стран к нам на родину. Судите сами: «ра­бочий день» у них продол­жается 17—18 часов. За это время каждый из родителей 150—190 раз приносит в гнездо корм, летая за ним до километ­ра и более от гнезда. И. Заянчковский в своей замечательной книге «Враги наших врагов» рассказывает, что однаж­ды натуралисты наблюда­ли, как пара скворцов за день перетаскала в скво­речник 800 личинок, глав­ным образом, майского жука (15—20 тысяч на­секомых уничтожают скво­рцы за период выкармли­вания птенцов). После вылета птенцов старые и молодые скворцы больши­ми стаями кочуют по ле­сам, лугам, полям, не ос­тавляя без внимания, ка­жется, ни одного закоул­ка. Можно себе предста­вить, какое огромное ко­личество наших врагов они при этом уничтожают, если стая иногда насчиты­вает по несколько тысяч птиц.

Теплым и солнечным сентябрьским днем скворец еще раз пропоет свою, как говорят, прощальную песню и улетает в теплые края. Молодые летят раньше старших.

Куда они улетают? Мо­жет быть, в Северную Аф­рику или на побережье Средиземного моря. Там зимуют скворцы. А мо­жет быть в Болгарию? Мне самому в 1946 году приходилось видеть в ок­рестностях г. Пловдива на берегу реки Марицы стаи зимующих скворцов. Но из каких краев они ту­да прилетели, я не знаю. Может это, и были сквор­цы, прилетевшие с Урала.

Л. ЗЕЛЕНЦОВ

Зеленцов, Л. С. Скворец // Вперед. - Красноуфимск, 1972. - 21 апр. – С. 4

Преподаватель педагогического училища Л. С. Зеленцов много свободного времени отдает птицам, кольцует их, изучает, подкармливает зимой.

Леонид Сергеевич не раз выступал на страницах газеты, рассказывал о кольцевании птиц, об их разновидностях и повадках. Сейчас он ведет большую исследовательскую работу о названиях птиц. Предлагаем вниманию читателей отрывки из его работы.

Каждая птица получила название по какому-нибудь ее признаку. Кукушка, кряква, чекан — по крику. Малиновка, зеленушка, рябчик — по окраске оперения. Кедровка, овсянка, коноплянка, мухоловка — по излюбленной пище. Каменка, камышовка — по месту обитания. Вертишейка, поползень — по поведению. Шилохвость — по форме тела. Это самые простые примеры. Однако не всегда бывает понятно, почему наши предки обратили внимание именно на этот, а не на другой, более заметный признак.

В крике синицы слышится и «пинь-пинь-пинь», и «синь-синь-синь», и «зинь-зинь-зинь». Птицы одного и того же вида, обитающие в разных местах, поют и кричат не совсем одинаково. Зяблик в Белоруссии поет немного иначе, чем наш. Парижские вороны не совсем понимают московских (это установили при помощи магнитофонов). Всем известные курские соловьи — прекрасный пример такой географической изменчивости. Неудивительно, что одну и ту же птицу в разных местах зовут по-разному.

Синица в старые времена называлась зиницей. «Зиница» перешло в «синица», как полагают, под влиянием слова «синий», как попытка осмыслить непонятное слово «зиница». И хотя в окраске синицы нет синего цвета, «синица» вроде бы понятней, чем «зиница».

У каждой птицы есть несколько наборов звуков (криков, позывов), которыми она пользуется в разной обстановке. Так у скворца кроме песни есть посвист, похожий на свист озорного мальчишки, визг, означающий приглашение для сородичей; пронзительный стрекочущий крик — сигнал тревоги (например, если появилась кошка); крик, напоминающий голос перепуганного поросенка — сигнал бедствия (например, если птица попала в лапы кошки, в руки человека).

Разговор с интересным собеседником).

 Леонида Сергеевича Зеленцова, любителя-краеведа, почетного члена орнитологического общества и бывшего преподавателя педагогического училища, знают в городе многие. Когда я в первый раз обратилась к нему за разъяснениями о необычном поведении дроздов-разбойников, то не только получила ответ, но и узнала много нового и необычного из жизни птиц. Естественно, сразу загорелась, что, мол, об этом надо написать в газете, рассказать читателям, но была обескуражена отказом Леонида Сергеевича.

- Да кому это интересно? У нас люди обычных-то птиц не знают. Вот это все лето ходил на Бутки наблюдать птиц, там и встречал почти каждый раз пастуха со стадом. Как-то разговорились, я ему рассказал о птицах. А он меня и спрашивает: «А вот как зовут таких больших птиц на длинных ногах?» Это про цаплю спрашивает человек, который прожил почти всю жизнь

Конечно, понятна обида Сергея Леонидовича. И все-таки беседа состоялась перед поездкой краеведа в Екатеринбург на заседание Уральского отделения орнитологического общества, на которое он подготовил доклад «О происхождении названий птиц».

Общество объединяет не только профессионалов, но и людей других профессий. У каждого свои интересы, направление в работе. Здесь ведут учет видов птиц, встречающихся в нашем регионе, уточняют границы их распространения, гнездования, составляют систематические списки видов птиц окрестностей, разных населенных пунктов. В итоге составляют общие списки с таблицами, картами.

- Леонид Сергеевич, вы давно сотрудничаете с уральским отделением орнитологического общества?

- Давно, около двадцати лет. В основном держу связь с доктором биологических наук, возглавляющим отделение и фаунистическую комиссию В. К. Рябицевым, а также В. А. Коровиным. Веду большую переписку. Если возникают какие-то сомнения по определению вида - еду в Екатеринбург, беседуем, перелистываем справочники, выясняем истину. Потом материал, который собирается в обществе, попадает в сборник «Материалы к распространению птиц на Урале, в Предуралье и Западной Сибири».

- А сколько видов птиц у нас, в Красноуфимском регионе?»

- Более 150 видов. Только в нынешнее лето список пополнился 10 новыми видами.

В заметке «Дрозды-разбойники и глобальные катаклизмы», опубликованной в «Уральском рабочем», в связи с нападением дроздов на коллективные сады делался вывод, что «нынешняя жара — не благо… За всем этим мы видим первые проявления «парникового» эффекта на земле. Засушливость — наше будущее».

Я решила узнать о необычном поведении дроздов у красноуфимского знатока и любителя природы, действительного члена орнитологического общества Леонида Сергеевича Зеленцова.

— Ничего необычного в поведении дроздов-рябинников в этом году не было, — считает Леонид Сергеевич. — Всегда и везде во второй половине лета и осенью они почти полностью переходят на растительную пищу: ягоды малины, черники, рябины. Не от того, что исчезают насекомые (как пишет «Уральский рабочий»: «Сильная засуха заставила спрятаться глубоко в землю червей — основной продукт питания дроздов», — прим. автора), а потому что птицам в это время особенно нужна растительная пища - основной источник витаминов.

— Почему же рябинники нападают на сады, а не пасутся на диких растениях?

— Ну, большинство-то птиц все-таки в лесах. «Нападают» на сады не только потому, что в лесах ягода не уродилась. Можно привести много обратных примеров. В 1992 году рябины было очень много, ветви гнулись, едва не ломались под тяжестью кистей, но она осталась нетронутой даже в декабрьские морозы. Дрозды почти весь август огромными стаями, гораздо большими, чем в нынешнем году, держались в садах, не замечая рябины, а к сентябрю исчезли. И зимой их не было видно, а рябина, повторюсь, осталась вовсе нетронутой,

В садах птиц привлекает, во-первых, обилие пищи, тогда уже они не обращают внимания даже на ту ягоду, которая обычно является лакомством. Есть сообщения, что во время нашествия саранчи ею начинают питаться даже дикие утки, покинув свои любимые болотца, хотя в норме нельзя даже представить, чтобы утка гонялась за саранчуком (кузнечиком).

Даже в урожайный год рябины все равно несравненно меньше, чем ягод культурных растений, и рябину надо искать, а в садах все на виду и в огромных количествах.