Тулин В. Ф.

Для слабовидящих

 
 
 
Мы в соцсетях         
 
 

Библиотечные страницы

В августе сорок третьего, после ранения, я был назначен командиром 206 отдельного пулеметно-артиллерийского батальона, который блокировал плацдарм фашистов на восточном берегу реки в городе Волхове.

Дело в том, что зимой сорок первого немцы, разгромленные под Тихвином, были отброшены за Волхов, а в село Грузино, расположенном на восточном берегу, сумели удержаться, надеясь использовать плацдарм для летнего наступления.

Но фашистам так и не удалось использовать его ни в сорок втором, ни в сорок третьем году. Наш батальон, имея большее количество пулеметов и артиллерии, накрепко блокировал плацдарм.

В январе сорок четвертого началось наступление всего Волховского фронта. Брать плацдарм в лоб мы и не думали, а обошли его с флангов, форсировав Болтов по льду. Фашисты бежали из Грузино и были разбиты по пути к городу Чудово.

Но я хочу рассказать не о боях за Чудово, Новгород, Дно, Порхов, а о бое за деревеньку Острова.

В начале февраля сорок четвертого года батальон занял деревню Голино, расположенную на обрывистом северном берегу реки Шелонь, впадающей в озеро Ильмень. Здесь, кроме нашего батальона, сосредоточился отдельный саперный батальон, дивизион аэросаней, артиллерийские подразделения. Нам было приказано форсировать Шелонь при впадении ее в озеро Ильмень, где с ходу овладев деревней Острова, двигаться на город Дно.

Наступление началось затемно. Батальону, совместно с дивизионом аэросаней, удалось форсировать реку, но дальше аэросани не пошли. Часть из них, как факелы, пылали на льду Шелони. Батальон, овладел южным берегом, успешно продвигался вперед, минуя деревню Успонь, перерезал шоссейную дорогу и вышел к насыпи железной дороги Новгород-Шимск-Старая Русса.

Овладеть с ходу деревней Острова нам не удалось. Дело в том, что она было расположена метрах в шестистах от насыпи и обороняло ее около батальона вражеской пехоты. Нужно было преодолеть совершенно открытую и ровную местность. Под ураганным огнем немецких пулеметов, минометов и орудий батальон залег. Огонь велся с чердаков домов, из бань, расположенных на огородах, из-за копен сена. Единственным укрытием от огня для наших солдат были следы гусениц танков, продавленных в глубоком снегу, да воронки от снарядов.

Хочу напомнить, что прошедшая война - это не только битвы за Сталинград, Москву и за другие города, это не только освобождение Варшавы и штурм Берлина, а прежде всего - тысячи и тысячи боев за маленькие деревни и деревеньки, за безымянные высоты, в которых наши солдаты проявляли героизм, мужество и отдавали свои жизни. Нередко их подвиг оставался безвестным. Да и совершали они свои подвиги, как сказал А. Т. Твардовский: «Не ради славы, ради жизни на земле!».

В этом бою было ясно, что если батальон будет лежать вот так, под вражеским огнем на открытой местности, то неминуемо погибнет. Отводить солдат за железнодорожную насыпь под пулями было опасно, да и не мог я это сделать, имея приказ во что бы то ни стало овладеть деревней. Нужно было срочно принимать меры. Вызвал заместителя по строевой части капитана Зацепина, заместителя по артиллерии капитана Будникова и начальника штаба батальона капитана Шкурихина (он живет в городе Каменск-Уральский), приказал собрать в отдельную группу солдат тыловых подразделений и, подавив огневые точки противника артиллерийским огнем, атаковать деревню.

После огневого налета капитан Зацепин повел в атаку группу солдат, набранных в хозвзводе, в штабе, а я пошел в бой со взводом разведки, которым командовал лейтенант Мухин - человек отчаянной, а временами безрассудной храбрости. Поднялись в атаку и бойцы всех четырех артиллерийско-пулеметных рот.

Разведчики уже перепрыгивали через забор огородов, когда снова обрушился на батальон огонь тяжелой артиллерии и минометов. Ударили и уцелевшие пулеметы.

Батальон снова, не выдержав огня, залег. Рядом со мной упал, обливаясь кровью, разведчик сержант Русин. Волочил по снегу раненую ногу другой сержант Афанасьев. Обо они были комсомольцами, оба имели по три боевых ордена. Я с болью в сердце видел, как падают бойцы моего батальона.

Не буду рассказывать о том, какие чувства овладели мной в эту тяжелую минуту. Ведь мне только что пошел двадцать второй год, на плечи легла непомерной тяжестью ответственность за жизнь сотен солдат и офицеров батальоне.

За насыпью железной дороги остались только заместитель по артиллерии капитан Будников и начальник штаба капитан Шкурихин. Они-то и сумели вывести на прямую наводку всю артиллерию батальона и сосредоточить огонь на вражеских пулеметах.

И скова поднялся в атаку батальон, и снова залег, но теперь уже на огородах, где были укрытия. В сумерках снова атака, и бойцы батальона ворвались в деревню. Немцы отступили, много их так и осталось лежать на улицах дерзки Острова.

Многих 6оевых друзей недосчитались и мы после тяжкого боя за маленькую деревню Острова. Они отдели жизнь за Родину, и, хотя их нет, они живут в моем сердце и в памяти наших людей.

Вот что написали мне «Красные следопыты» Подгошской средней школы: «Следопыты нашей школы ведут большую работу по выявлению имен воинов, похороненных в братской могиле, которая находится в нашей деревне. Мы разыскиваем солдат, принимали их участие в освобождении Шимского района и нашей деревни. С любовью ухаживаем за братской могилой, на ней всегда цветы, которые несут сюда и дети, и взрослые».

И в этой могиле, вместе с другими, лежат солдаты нашего батальона, мои боевые друзья.

В. Тулин, майор запаса, член Союза журналистов СССР.

// Вперед. — Красноуфимск, 1978. — 15 февр. — C. 2.

В канун Праздника Победы мне, как ни странно, больше вспоминается не конец войны, а ее начало. На фронте были тяжелейшие испытания, кровопролитные бои, горечь отступления, похороны дорогих друзей. Нами, восемнадцатилетними, все это воспринималось с особой остротой, те впечатления живы в памяти и сегодня.

...Наш уральский добровольческий политбатальон прибыл в Череповец в двадцатых числах июля 1941 года. После пятнадцатидневного обучения мы с нетерпением ждали отправки на фронт. И однажды на вечерней поверке прозвучала команда: «Кто имеет высшее и среднее образование, выйти из строя!» Из 980 политбойцов два шага вперед сделали человек 50 — 60. И тут снова команда: «Кто старше 1914 года рождения — встать в строй!» Нас в жиденькой шеренге осталось около трех десятков человек. Остальные разошлись.

Минут через пять меня позвали к командиру батальона. И я предстал перед капитаном Степановым и комиссаром, фамилию которого теперь не помню. Мне предложили стать курсантом пехотного училища. Я с возмущением отверг это предложение, заявив, что пошел добровольцем не для того, чтобы околачиваться в тыловом училище. Да и перспектива быть кадровым военным меня не устраивала.

Командир батальона старательно убеждал меня, что Красной Армии очень нужны командиры, так как командный состав выбили в первые дни войны. Комиссар батальона давил на мою комсомольскую совесть. Но я держался. Тогда командир встал и резко сказал: «Вы зачисляетесь курсантом в военное пехотное училище. Можете идти!»

С поникшей головой я вышел из штаба. Меня встретили расспросами, мол, зачем вызывали. Но я был зол на весь белый свет и махнул рукой — сами там узнаете. Однако больше никого не вызывали. Комбат больше не стал разводить демократию, а спустился во двор и объявил ожидающим, что все зачислены в училище.

Подробнее: В начале воины

В конце января 1944 года войска Волховского и Ленинградского фронтов перешли в наступление, чтобы выбить гитлеровцев с территорий Ленинградской, Новгородской и Псковской областей и полностью ликвидировать блокаду города Ленина.

206-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон, которым я командовал, к дню наступления находился в обороне, блокируя плацдарм немцев, расположенный на восточном берегу Волхова. Грузино — бывшую усадьбу графа Аракчеева — противник за три года обороны так укрепил, что о фронтальной атаке на нее нечего было и думать. Решили обойти плацдарм с флангов по льду реки.

Наступление началось на рассвете 29 января. Плацдарм был обойден, и 200-й немецкий штрафной батальон, который оборонял Грузино, побросав тяжелое оружие и имущество, устремился к городу Чудово по единственной, еще не перерезанной нами шоссейной дороге.

Но и Чудово, который упорно обороняли фашисты, к вечеру того же дня не устоял. От этого удара противник уже не мог оправиться и в панике побежал. Началось преследование. Преследовали потрепанные части противника не только наши воспрянувшие духом войска, но и сильные морозы, которые стояли в ту памятную зиму.

Батальон, пройдя через освобожденный уже Новгород, натолкнулся на упорное сопротивление противника под городом Дно. Город горел. От многочисленных дощатых бараков, стенки которых были заполнены опилом, валил такой смрадный дым, что нечем было дышать даже в километре от города.

Части 44-й Краснознаменной стрелковой дивизии, в составе которой я начал войну в 1941 году, обошли Чудово лесами и обеспечили успех по взятию города.

Наш батальон преследовал противника по дороге, ведущей от города Дно к городу Остров Псковской области.

Подробнее: Праздник встречали на марше

В конце января 1984 года я был приглашен на празднование 40-летия освобождения города Чудова от немецко-фашистских захватчиков. Сорок лет не бывал в этом городе. Срок немалый.

Волнение охватило душу, когда за окном вагона стали проплывать знакомые и, как мне казалось до этого забытые места. Нет, не забылись они. Да и можно ли забыть дороги, пройденные с боями, высотки, которые брали с боя, сожженные деревни, где хоронили погибших друзей!

Особенно волновала предстоящая встреча с однополчанами: узнаю ли кого из них? Узнают ли меня?

И вот рано утром в зале заседаний городского комитета партии стали собираться ветераны войны, участвовавшие в освобождении Чудова. Киришей, Новгорода и в снятии блокады города Ленина. Хожу между седыми, постаревшими мужчинами, поблескивающими боевыми орденами и медалями на груди, и думаю: где же наши ребята, с которыми довелось быть в те далекие годы? И вот около меня останавливается маленький, толстенький человек с широким улыбающимся добродушным лицом, И словно током ударило: неужели он?!

Мигом припомнился солнечный июньский день сорок второго года. Утром этого дня началось наступление на Киришский плацдарм немцев, расположенный на восточном берегу Волхова. Второй батальон 146 стрелкового полка 44 дивизии, которым я командовал, наступал на деревню Новинка - сильно укрепленный узел обороны противника.

После продолжительной артиллерийской подготовки, пропустив через свои боевые порядки танки, батальон поднялся в атаку и, воспользовавшись растерянностью немцев, не ожидавших наступления, с ходу ворвался в деревню, вернее на высоту, на которой она когда-то стояла. К тому времени здесь не уцелело ни одного дома.

В траншеях, ходах сообщения валялись трупы убитых врагов, а уцелевшие солдаты выходили из землянок, блиндажей и дзотов с поднятыми руками. Тогда я впервые увидел живых врагов, перепуганных и побежденных.

Но ликовать было рано. Едва батальон двинулся дальше, как в небе появились «юнкерсы». Развернувшись против солнца, вытянувшись в линию, как перелетные гуси, они один за другим входили в пике и с ревом, пулеметной стрельбой устремлялись к земле и сбрасывали бомбы. В небе — ни одного нашего самолета. Почувствовав безнаказанность, фашистские летчики наглели на глазах и буквально утюжили наши боевые порядки. Едва улетала одна группа самолетов, как появлялась другая. И снова, пикируя до земли, бомбили и бомбили. Горело уже несколько наших танков. Уцелевшие танки, развернувшись, на большой скорости уходили к лесу. Батальон остался один на один с контратакующим противником.

Подробнее: Сердце подскажет

Мы на Одноклассниках

 

Мы в контакте

 

НЭДБ